Исполнитель проекта: А. Д. ПАНТЕЛЕЕВ

1. Постановка задачи

Наше исследование посвящено теме взаимоотношения Римского государства и общества и раннего христианства. Важность занятий данной темой обуславливается несколькими факторами. Во-первых, в ходе исследования будет применен социологический подход, который давно с успехом применяется на Западе для изучения первых веков христианства. Во-вторых, в рамках работы будет рассмотрен вопрос о взаимо-отношениях римского государства и общества и гностических сект, до этого подробно не изучавшийся ни в отечественной, ни в зарубежной литературе. В-третьих, после 1990 г. на русском языке не появлялось новых монографий по этой теме, а лишь переиздавались старые, еще дореволюционные, исследования, не потерявшие своего значения и сейчас, но, естественно, не отражающие последние достижения науки в этой области.

Проблема взаимоотношений христианской религии и римского государства находится в центре внимания уже не одного поколения исследователей на протяжении нескольких столетий. Среди тем, которые традиционно оказываются в центре внимания, можно выделить такие, как текстология Нового Завета, проблема «поиска исторического Иисуса», формирование епископальной общины, изучение ересей в раннем христианстве. В XX в. формируется новый климат в изучении раннего христианства, связанный с рядом факторов: введеньем новых подходов (социологического, структуралистского, экзистенциального); открытием новых источников (Турфанские манихейские документы, кумранские рукописи, библиотека Наг-Хаммади); общим изменением взгляда на природу социальных ценностей. При этом подходе II в. получил особое значение для исследователей как период оказавший важнейшее влияние на становление христианства.

Сейчас изучение христианства во II–III вв. н. э. является уже одной из тем научных исследований, ставших традиционными для историков, социологов и религиоведов, зани-мающихся античностью. Можно назвать ставшие классическими работы А. Гарнака, Э. Гэтча, В. Бауэра и Г. фон Кампенхаузена; среди современных исследователей особо стоит отметить Р. Вилкена, Г. Чедвика и Р. МакМаллена. Большой вклад в изучение этой проблемы внесли и отечественные историки Церкви: А. П. Лебедев, В. В. Болотов, М. Э. Поснов, И. С. Свенцицкая и др.

Однако, если традиционно этот процесс рассматривался с позиций христианской церкви как «история гонений», то в последние десятилетия преобладает изучение этого периода как диалога между молодой религией и традиционалистским римским обществом. Этот диалог ведется не только на различных социальных уровнях (интеллектуальная элита, средний слой, простонародье), но и в различных сферах: законодательной (варьирование отношения к христианам различных императоров), экономической (налог на иудеев и христиане в правление Домициана) и других, вплоть до сферы быта.

Впервые исследование раннего христианства в таком ключе осуществлялось в работах А. Д. Нока и Э. Р. Доддса в середине XX века. В настоящее время наиболее значимы исследования Р. Вилкена, Г. К. Кии и Р. Старка. Изменение контекста постановки вопроса о раннем христианстве повлекло за собой появление целого ряда новых вопросов и изменение подхода к старым проблемам. Прежде всего, это касается новой интерпретации природы гонений и римского антихристианского законодательства, определения социального статуса и реального содержания ересей, перевода изучения отношений христиан и язычников в бытовом уровне в сферу изучения языческой ментальности, изучения форм национальной, культурной и религиозной самоидентификации христиан и язычников в этот период. Для решения этих вопросов недостаточно ограничиваться лишь свидетельствами христианских авторов; необходимо учитывать весь объем источников: римские законодательные акты, свидетельства нехристианских авторов (Тацит, Светоний, Лукиан, Плотин, Порфирий), эпиграфические находки и данные папирологии.

Следует отметить, что в планируемом исследовании мы намереваемся обратиться к наименее изученным аспектам данной темы — изучению взаимоотношений римского государства и общества и гностических раннехристианских течений. Если ортодоксальное, церковное христианство отказывалось идти на какие бы то ни было компромиссы при любых попытках включения его в систему традиционной римской религии и культуры, то гностики более охотно шли на контакт, создавая тем самым некие «буферные зоны» между христианами и язычниками, изучение которых позволяет нам принципиально иным образом оценить происходившие тогда процессы.

В целом исследование этих тем будет осуществляться с учетом социологической интерпретации исторических событий II–III вв., поскольку именно введение социологического подхода в историческую науку позволило использовать фундаментально важную для данной области знания интерпретацию взаимоотношений христианской религии и римского государства как диалога генетических различных культур. Именно в рамках социологического подхода были выделены новые социальные группы, играющие важную роль в жизни раннехристианских общин, освещена значимость этнических и социальных меньшинств, введена гендерная проблематика, предложена социологическая интерпретация власти (в рамках веберовской оппозиции элита—масса), появилась возможность рассмотрения истории ранней церкви через призму властных (элитарных) отношений, рассмотрено изменение социальной парадигмы в семье.

2. Основные этапы и ожидаемые результаты

Исследование будет строиться по следующему плану:

1 этап. Подготовка и сбор материала. Оформление источниковедческого и историографического введения.

В этой части исследования будет дан обзор источников по теме работы. Обзор источников разбивается на несколько частей: сочинения «языческие» (труды Тацита, Светония, Плиния Младшего, Лукиана, Цельса, Плотина и Порфирия), «христианские» (собственно, практически весь дошедший до нас корпус христианской литературы II–III вв., особую важность для нас имеют книги Иринея Лионского, Климента Александрийского и Тертуллиана) и «гностические» (особое место следует отвести библиотеке гностических текстов, обнаруженной в Наг-Хаммади). Кроме того, отдельно будут рассмотрены эпиграфические и папирологические свидетельства, показывающие распространение христианства в разное время в Римской империи как географически, так и в различных социальных слоях и постепенное изменение количественного отношения численности представителей этих слоев.

Вторая часть введения посвящена обзору и краткому анализу основной литературы по нашему вопросу, начиная от работ конца XVIII–начала XIX в. до настоящего времени. Особое внимание будет уделено принципиально важным трудам А. Гарнака, В. Бауера, А. Д. Нока, Э. Р. Доддса, Р. Мак-Маллена, Р. Старка.

2 этап. Изучение взаимоотношений Римского государства и раннехристианских общин. Написание 1-й главы.

В первой главе мы собираемся осветить основные моменты истории отношений римского государства и христианства. Прежде всего, мы обратимся к изучению римского религиозного законодательства и покажем, что знаменитая римская религиозная толерантность — не более чем историографический миф Нового времени, хотя при существовании законов, регламентирующих религиозную жизнь, у римского гражданина не было твердых обязательств по отношению к «государственной религии». Мы отметим основные этапы создания той законодательной базы, которая сделала возможными гонения на христиан, особое внимание уделив знаменитому lex de maiestate. Основное содержание главы составит изучение эволюции взаимоотношений Рима и христианства. Условно наш период можно разделить на три части: первый — от Нерона до Домициана (I в.) — период, когда еще нет четкой границы между иудаизмом и христианством ни для римлян, ни для самих христиан. Во втором — от Нервы до Деция (II — сер. III вв.) — христианство выступает уже как самостоятельная сис-тема. Это время местных, нецентрализованных гонений на христиан (самое известные из них происходят в 150-х гг. в Малой Азии и в 177 г. в г. Лионе). В это время центральная власть (императоры династии Антонинов) старается сделать все для того, чтобы процессы против христиан соответствовали принятым в Риме правовым нормам. Отдельный вопрос составляет подлинность этих документов; мы постараемся показать, что несмотря на христианскую редактуру, иной раз весьма значительную, в основе всех указов лежат подлинные императорские распоряжения. Эти рескрипты принято рассматривать как «толерантные» по отношению к христианству, но это не так: исповедание христианства оставалось преступлением. Важно, что в этот период государство не берет на себя инициативу розыска христиан: для начала дела был необходим открытый донос на человека как христианина; без такого обвинения дело не могло быть начато.

На преодоление негативного отношения государства к христианству направлены труды апологетов - Иустина, Афинагора, Оригена и др. Христианские авторы стремились доказать лояльность христиан существующему режиму и лично императору, но успехом эти попытки не увенчались. Христиан по-прежнему упрекали в том, что они плохие подданные, не чтут императора, уклоняются от выполнения гражданских обязанностей, и, по сути, представляют собой некое «государство в государстве», составляя, таким образом, общество заговорщиков.

Третий период — от Деция до Максимина (втор. пол. III в.) — характеризуется началом общеимперских, повсеместных гонений на христиан. Государство берет на себя инициативу в антихристианских процессах. Происходит принятие декретов, направленных против всех лиц, нелояльных к государственным религиозным институтам, причем особое внимание уделяется преследованию священнослужителей. Но в это время христианская церковь является достаточной сильной для того, чтобы выдержать эти гонения.

3 этап. Исследование христианских общин в контексте средиземноморской религиозности первых веков новой эры. Христианство и языческое общество. Написание II главы.

Христианство на первом этапе, как мы уже показали на предыдущем этапе исследования, неотличимо для римлянина от иудаизма. Как следствие, на христиан переносятся все негативные черты восприятия иудеев (ярко антисемитские пассажи содержатся в произведениях Цицерона, Сенеки, Тацита, Ювенала и многих других римских авторов). Со временем происходит разделение христиан и иудеев, и к старым, «иудейским» обвинениям в «атеизме», «глупости» и «ненависти к роду человеческому» добавляются новые: нарушение закона о величии римского народа (lex de laese maiestatis), занятия магией, ритуальное человекоубийство и каннибализм, аморальное поведение. Складывается крайне негативный образ христианина, и, сознавая необходимость его преодоления, апологеты обращаются к римлянам, развенчивая эти «нелепые басни». Особенно важны для нас в этом вопросе апологии Иустина, Афинагора, Тертуллиана и диалог «Октавий» Минуция Феликса.

Если вышеперечисленные обвинения в адрес христиан были характерны для низших слоев, то римские интеллектуалы тоже не обошли вниманием новую религию. Против христиан пишут Лукиан, Фронтин, Цельс, Порфирий. Они критикуют не только христианское учение, но и поведение и интеллектуальный уровень христиан. Важное место в этих обвинениях занимает демонстрация того, что христианство не является единым течением, а состоит из множества школ и сект, «ни в чем друг с другом не согласных». Цельс прямо называет христиан «плохими гражданами» и призывает их стать лучше. Изучение постепенного изменения этих обвинений позволяет проследить постепенную «социализацию» христиан в языческом мире и понять, при помощи каких «инструментов» происходил этот процесс.

В качестве отдельного сюжета рассматривается отношение самих христиан к язычникам (по сочинениям Иустина, Климента, Тертуллиана): к языческим нравам, религии и культуре. По отношению к последней в раннем христианстве четко прослеживаются 2 линии — позитивная, признающая ее ценность (Иустин, Афинагор, Климент, Ориген) и негативная, отказывающая ей в какой бы то ни было ценности (Татиан, Тертуллиан).

4 этап. Изучение альтернативных течений раннего христианства в их отношении к языческому государству и обществу. Написание 3 главы.

Прежде всего следует отметить многообразие течений в христианстве первых веков. В этой причудливой картине было сложно разобраться не только постороннему наблюдателю, но и самим христианам: нам известно несколько случаев того, как то закоренелый «еретик» приходил к «ортодоксальной» церкви (Маркион, Вардесан), то «православный» уклонялся в ересь (Татиан, Тертуллиан).

Основные течения в то время — церковное христианство, иудеохристианство, гностицизм, монтанизм. Характеристика наиболее значимых гностических учений — систем офитов, Василида, Валентина и его последователей. Отношение гностиков к языческому миру и Римскому государству. Обычно при рассмотрении этого вопроса отмечают ярко выраженное негативное отношение гностиков к представителям любой власти, не только светской, но и церковной; они признавали над собой власть лишь высшего мира и Сына Человеческого.

Но если мы обратимся к такому гностическому течению, как валентинианство, то без труда заметим, что отношение к земной власти определяется иной парадигмой. Ириней Лионский, описывая учение последователей валентинианина Птолемея, замечает: «О душах, имеющих в себе семя Ахамот, говорят, что они лучше прочих, почему и более других возлюблены демиургом, который, не зная причины этого, думает, что они от него таковы. Потому, говорят, и ставил их священниками, пророками и царями» (Adv. Haer. I,7,3). Таким образом, в данном случае мы имеем дело с прямо противоположным подходом — демиург делает все возможное для возвышения избранного рода, и его представители занимают места тех самых «царей и правителей этого мира». Гностики считали себя лучшими из людей, и то, что они оказывались у власти, демонстрирует две основные черты валентинианского демиурга — справедливость и правосудность. Скорее всего, именно в таком ключе рассматривались такие герои ветхозаветной истории, как Мельхиседек, Моисей и Иисус Навин.

Валентиниане, определяя таким образом статус земных властей, прежде всего обретали мощнейшее средство, позволяющее выполнять практически все требования существующего режима. Если обычные христиане и «радикальные» гностики были вынуждены подчиняться тем, кто рассматривался ими как язычники, орудия демонов, а иногда и как попросту одержимые дьяволом, то валентиниане могли относиться к тем же властителям как к лучшим из духовных людей, в силу своей особой природы возвышенных демиургом. Более того, это открывало путь для решения вопроса об отношении к императорскому культу: вероятно, что гностики, принося жертвы императору, величайшему из смертных, считали, что поклоняются не гению императора, как обычные жители империи, а его ангелу, «с которым он соединился еще на земле». В любом случае, мнение о том, что обладатель власти относится к «избранному роду» и обладает частицей высшего мира, по мысли гностических учителей, должно было вызывать более позитивную реакцию со стороны земных авторитетов, чем, скажем, слова Иустина о злокозненных демонах, осуществляющих управление этим миром и почитаемых неразумными язычниками за богов (I Apol. 5).

Отношение христиан-гностиков к античной культуре во многом отличается от «церковных» христиан: гностицизм воспринял слишком много из античной философии, чтобы отказываться от нее на корню. Напротив, у нас есть множество упоминаний о том, как «еретики» занимаются мирскими науками, философией и даже пытаются объявить христианство одной из философских школ.

РЕЗУЛЬТАТЫ.

Наиболее важными, концептуально значимыми результатами работы должны стать:

1. освещение основных этапов формирования законодательной базы, на основании которой осуществлялись взаимоотношения раннего христианства с Римским государством;

2. выделение основных типов социальных и психологичеких отношений язычников к христианам и христиан к язычникам;

3. реконструкция системы представлений гностиков о власти и государстве.

3. НАУЧНЫЙ ЗАДЕЛ

Нами уже разрабатывался ряд частных проблем по данной теме. В частности, проблемы истории и учения гностических сект (главным образом, западная валентинианская школа), пути и сферы распространения гностических учений, различные варианты самоидентификации христиан в рамках существующей социальной реальности Римской империи II–III вв., полемика между церковным и гностическим вариантами христианства и другие. Кроме того, нами в соавторстве с А. В. Петровым и А. В. Цыбом подготовлен и издан перевод фрагментов Гераклеона-гностика из «Комментария на Евангелие от Иоанна» Оригена.

Результаты исследований отражены в докладах на научных конференциях и следующих публикациях:

1. Валентинианский гнозис // Универсум платоновской мысли: Вопросы познания. Процедуры правильного мышления. Докса и ноэсис (Материалы 5-й Платоновской конференции 26–29 мая 1997 г.). СПб., 1997, с.106–109.
2. Космос Гераклеона-гностика // Универсум платоновской мысли: Космос, мастер, судьба. (Космогония и космология в платонизме, «тимеевская» традиция и античная физика). (Материалы 6-й Платоновской конференции 28–29 мая 1998 г.). СПб., 1998, с.113–119.
3. К вопросу о распространении гностических учений // Третья Санкт-Петербургская ассамблея молодых ученых и специалистов. 4–11 декабря 1998 г. Тезисы докладов. СПб., 1998, с. 119–120.
4. Гностическое миссионерство // Студенческие научные чтения «Христианство в истории культуры и общества». СПб., 1999, с.14–19.
5. Пропаганда сокровенного: из истории гностической агитации // Аничковский вестник, № 11. Античная религия и философия. СПб., 1999, с.23–36.
6. Самоопределение христианства как философского течения // Жебелевские чтения–II. Тезисы докладов научной конференции 26–27 октября 1999 г. СПб., 1999, с.73–76.
7. А. Д. Пантелеев, А. В. Петров, А. В. Цыб. Фрагменты Гераклеона Гностика из трактата Оригена «Толкование на Евангелие от Иоанна» // AKADEMEIA. Материалы и исследования по истории платонизма. Межвузовский сборник. Выпуск 2. СПб., 2000, с. 305–328
8. Валентин // AKADEMEIA. Материалы и исследования по истории платонизма. Межвузовский сборник. Выпуск 2. СПб., 2000, сс. 336–338.
9. Василид // AKADEMEIA. Материалы и исследования по истории платонизма. Межвузовский сборник. Выпуск 2. СПб., 2000, сс. 338–339.
10. Гностическая полемика в «Апокалипсисе Петра» и «Свидетельстве истины» // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы. Материалы 11-й международной конференции молодых ученых 27–30 декабря 2000 г. 2000, с. 308–311.
11. Греческая астрономия и астрология // История науки и техники. Сборник трудов Всероссийской конференции «История науки и техники», состоявшейся 25–26 апреля 2001 г. СПб., 2001, с. 121–123.
12. Из истории Александрийской школы // Универсум платоновской мысли: неоплатонизм и христианство. Апологии Сократа. (Материалы 9-й Платоновской конференции 23–24 июня 2001 г. и историко-философского семинара 14 мая 2001 г., посвященного 2400-летней годовщине со дня казни Сократа). СПб., 2001, с. 42–50.
13. «Избранный род» и «силы и власти»: гностики и земная власть // Жебелевские чтения–III. Тезисы докладов научной конференции 29–31 октября 2001 г. СПб., 2001, с. 182–187.
14. Средний платонизм и гностицизм о падении души // Универсум платоновской мысли: платонизм и европейская культура на рубеже тысячелетий. (Материалы 10-й Платоновской конференции 23–24 июня 2002 г.). СПб., 2002, с. 45–51.
15. Семья и брак в апокрифических Деяниях апостолов // Мнемон. Сборник статей. СПб., 2002, с. 263–274
16. «Посрамились мудрецы, смутились и запутались в сеть»: раннее христианство в Internet'е // Мнемон. Сборник статей. СПб., 2002, с. 351–363.
17. В поисках «исторического Валентина» // AKADEMEIA. Материалы и исследования по истории платонизма. Межвузовский сборник. Выпуск 4. СПб., 2003, с. 163–186.