Проект осуществлен при финансовой поддержке ИНО-Центр (Информация, наука, образование). Грант № КТК 085-2-02

Главным итогом деятельности научного коллектива (Р. В. Светлов и А. В. Цыб) стала подготовка сборника статей под названием: «Платонизм. От античности до современной российской и западноевропейской культур» (7,5 а. л.) В этом сборнике отражен ряд важных общетеоретических выводов, позволяющих судить о форме функциоривания платонизма в европейской культуре и о способах формирования представлений о нем.

Основными результатами проделанной работы можно назвать следующие:

– Были рассмотрены современные тенденции в философском антиковедении. В частности, особо и подробно разбирался вопрос о том, возможно ли со- или противопоставление Платонизма и современной философии.

– Анализировались различия в культурных традициях и образах мира западноевропейской и российской цивилизации на примере восприятия платонизма как целостного философского и культурного явления, базисного для европейской культуры в целом. В связи с этим рассматривались особенности историографии платонизма в западной и российской науке, а также комплексный образ платонизма в культуре Западной Европы и России.

– Исследование велось в интердисциплинарном ключе: на стыке истории философии, истории идей, культурологии, истории литературы, историографии. Можно говорить о некоторых новых подходах к методологии междисциплинарных исследований. В частности, это проявилось при рассмотрении параллелей в истории развития проблемных полей неоплатонизма и буддийской школы йогачара в сравнении с некоторыми проблемами аналитической и феноменологической философии ХХ в.

– Особой темой стало уяснение роли платонизма в истории европейской и российской литературы XIX–XX столетий.

– Был начат (в данном случае следует говорить лишь о начале исследовательского процесса) анализ влияния платонизма на формирование политических доктрин Западной Европы и России XIX–XX столетий

– Рассмотрены формы и степени влияния западноевропейской науки и культуры на российское платоноведение и восприятие платонизма в XIX–XX столетиях.

– Была продолжена работа над базой данных «Русский Платон» (http://www.sovmu.spbu.ru/main/proj/phil-sci.htm), демо-версия которой находится в сети ИНТЕРНЕТ на сайте Совета молодых ученых СПбГУ.

– Подготовлены библиографические обзоры западной платоноведческой литературы 90-х гг. ХХ в. (находятся на сайте Санкт-Петербургского Платоновского общества).

Полученные результаты были отражены в доклада, сообщениях на научных мероприятиях и в публикациях коллектива авторов, однако некоторые, наиболее важные, моменты могут быть представлены в настоящем отчете в развернутом виде.

I. Если говорить об образе «Платона-метафизика» в современной философской культуре, то общее мнение представителей классической и неклассической европейской философии о нем можно выразить следующим образом:

1. Платон удваивает реальность, создавая концепцию идеального бытия и даже идеального мира. Таким образом формируется огромная, давящая на человека сфера должного, омертвляющая живую экзистенцию его жизни.

2. Платон схематизирует сущее, выстраивая иерархию от бывания (становление, которое есть почти небытие) до бытия и того, что даже выше его — идеи блага.

3. Для Платона истина — это подлинная вещь (идея); с точки зрения классификации XIX–XX вв. он может быть назван «объективным идеалистом».

4. Вслед за своим учителем Сократом Платон становится моральным ригористом, полагая этику безусловно фундированной его концепцией идеального мира.

5. Платон — религиозный философ; в связи с этим некоторые вещи он воспринимает как совершенно самоочевидные — в частности, идею бессмертия индивидуальной души и загробного воздаяния. Все это делает его философию доктринальной и догматичной. Последнее же обстоятельство стало причиной того, что платоновские диалоги для его учеников превратились в боговдохновенный текст.

Ограничимся этими пятью характеристиками и посмотрим, как все обстояло на самом деле.

1. Тексты Платона (по крайней мере зрелого) ориентированы на ту предметную сферу, которой они посвящены. Обычно они достаточно точно маркируются во вводных частях. Так, в «Тимее» пифагореец Тимей заявляет, что рассказ о воспринимаемом Космосе слишком трудное занятие, поэтому он ограничиться «правдоподобным мифом». Точно так же в «Федре», переходя к изложению своей концепции души Сократ отказывается рассказывать о ее идее, полагая это дело божественным, но соглашается поведать о том, чему она подобна (окрыленная упряжка). С другой стороны, в «Софисте» или «Пармениде» с самого начала дается понять, что методом изложения будут аподиктические рассуждения а предметом изложения — первые начала.

Предмет связан со способом изложения — об этом Платон писал в том же «Федре». Именно поэтому говоря о бытии как становящемся, воспринимаемом (а здесь у Платона переплетены по сути две предметные сферы — душа и физическая реальность; недаром позже Аристотель будет считать психологию частью физики) он выбирает язык метафоры и даже мифа — пусть этот миф имеет внешние наукообразные рамки, как в «Тимее». Но миф и есть в каком-то смысле развернутая метафора. Он «оплотняет» и «приземляет» смысл, внося в него телесную, а значит пространственную размерность. Именно поэтому в данных текстах Платон не ограничивается указаниями на чистое бытие или на «самое само», но и показывает, где оно расположено: там, в занебесной сфере, за пределами области вещей, рожденного.

В аподиктических же сочинениях данное удвоение подвергается критике («Софист», «Парменид») и выясняется, что нельзя говорить об идеях как о том, что существует отдельно от вещей. К данному предмету невозможно подходить топологически. Мнение с аргументацией (миф) и знание (диалектика, аподиктика) оказываются двумя способами сказывания самого бытия и его самораскрытия, и, вместе с тем, двумя взаимосвязанными формами его восприятия.

2. В связи с этим мы видим, что в аподиктических диалогах «бытие» Платон рассматривает во всей полноте его определений, а не только как нечто идеальное и оформленное. В «Пармениде» в число определений бытия входит даже множественность (причем бесконечная!) время, движение и соприкосновение. В «Софисте» же бытие определяется как способность оказывать и претерпевать воздействие, которая усматривается нами через общие виды собственно бытия, движения, покоя, тождества, различия. Несомненно, что внимательное чтение «Софиста» заставляет нас отказаться от мифа о Платоне как создателе онтологической иерархии.

3. Истина у Платона — это не вещь, а, буквально, одна из трех монад, которые как бы лежат в преддверии блага — соразмерность, прекрасное, истина, — через которые благо неким образом сказывается для нас. Перечисление этих монад показывает, что истина имеет непосредственное отношение к образу жизни того, кто взыскует блага, к некоторому экзистенциальному состоянию, а не к лицезрению истинного предмета. Припоминание в таком случае — не узрение эйдосов, но видение в их свете. Чистое бытие с гносеологической точки зрения — та «система мер и весов», которая делает бытие воспринимаемым нами. Именно поэтому знание «истины самой по себе» в диалоге «Парменид» рассматривается как нечто абстрактное, если оно не сопряжено со всем спектром знаний, рождаемым правильным рассуждением.

4. То, что считают моральным ригоризмом Платона, рождается из полемики вокруг этических установок, развернувшихся еще во время Пелопонесской войны. В то время, когда значительное число афинян полагало философию (софистику) виновной в гибели империи, основанной Фемистоклом, Кимоном и Периклом, Платон старался доказать, что проповедь Сократа была направлена не на разрушение традиционного нрава, а на прояснение его. Конечно, Платон стремится говорить о должном, но это должное является итогом многосторонних обсуждений и тщательного испытания самого себя («Познай самого себя!» — экзистенциальный императив философии Платона), а не доктринерством.

5. Философия Платона имеет религиозный характер и ряд положений он вводит действительно догматически. Трудно ждать от человека, жившего в V–IV вв. до н. э. рассуждений в стиле эпохи «сумерек богов». И тем не менее боги Платона - это не пантеон вокруг «аполлонийского начала» в гипертрофированном виде. Божественное неистовство, изображаемое в своих разнообразных видах платоновским «Федром», неистовство, физиологический механизм которого раскрывается «Тимеем», доказывает, что религиозный дух Платона питался и от дионисийского истока греческого духа. Но ни тот, ни другой классификационный ярлычок из идеологических запасников «философии жизни» и на десятую часть не объясняет адекватно природу богов в контексте философских текстов Платона. Природа платоновских богов берет начало в интеллектуализме телогии Анаксагора и пантеизме Ксенофана, которые уже сами по себе представляют рефлективные формы телогии, мало связанные с реальными народными культами.

Подытоживая, необходимо добавить, что Платон не создавал философской системы; есть ряд вопросов, которые вновь и вновь поднимаются им в диалогах, и чаще всего он дает на них весьма различающиеся ответы. Превращение философии Платона в «платонизм» — это результат деятельности Академии, деятельности, которую следует рассматривать отдельно.

Представляется, что выведение Платона в качестве родоначальника классического типа философствования, столь решительно преодолеваемого Ницше, Марксом или Хайдеггером, было вызвано скорее привходящими, чем содержательными причинами: вплоть до настоящего времени Платон воспринимается в том виде, который ему придала средневековая схоластика и философия XVII–XVIII вв. На самом деле в ряде случаев он куда ближе к современной философской проблематике, чем это обычно принято считать.

II. Если выделить Платона как одну из центральных «культуроборазующих фигур» для российской ментальности, то нельзя забывать, что впервые серьезное отношение к нему наблюдатется в конце XVIII — первой половине XIX вв. Русская культура в это время самоопределялась также по отношению к предшествующему философскому и религиозному сознанию. С этой точки зрения Платон и анализировался. При этом мы хотели бы подчеркнуть, что религиозный интерес обычно играл превалирующую роль.

Божество платоников есть божество метафизическое вот первый, лежащий на поверхности, вывод многих отечественных авторов. В этом смысле платонизму могут быть найдены многочисленные внешние соответствия в более современной эпохе например, спинозизм. Означает ли это, что «философская религия» платонизма сродни «деизму» и близким к нему концепциям Нового Времени?

Нет, вывод отечественных авторов не столь однозначен. Они признают живое религиозное отношение, которое сквозит во многих диалогах Платона и сочинениях его последоваетелей. Однако обращения к богам у самого основателя Академии часто выступают всего лишь своего рода благочестивой канвой философствования, да и «метафизический» смысл божества в платонизме явно отличается от христианского понимания природы Бога.

Фактически платонизму предъявляется обвинение в том, что сфера божественного выступает в данной школе лишь средством для прояснения единства сущего. Бог — идеал, к которому стремится все, и, одновременно, скрепа для сущих. Он един и благ, но не потому, что таков живой опыт человеческого общения с высшей сферой, а потому, что нездраво мыслить высочайшее начало множественным, а также потому, что мир, скрепляемый богом, также един.

В число признаков платонизма вводится и свободно сочетающийся с принципом единоначалия (или генотеизма) политеизм: признание законности многочисленных народных культов. Это еще более подтверждается творчеством неоплатоников. Возводя все к единой Причине Причин, последние, тем не менее, потратили немало труда, доказывая субстанциальность, не-кажимость наличия множества божеств, как действующих в космосе, так и сверхкосмических.

В общем, отечественные авторы тонко чувствовали «пелагианский» привкус философской религии платонизма: убеждение, что философствование есть высшая форма религиозного отношения и вера в то, что для богоуподобления прежде всего требуются собственные усилия.

Столь внимательное отношение к платонической теологии свидетельствует, что Платон для русской культуры являлся не просто философом, но и автором определенной мировоззренческой программы, оспорить которую представлялось необходимым и Владиславлеву, и Верещацкому, и Корелину, и другим. В чем здесь дело?

Русская философская мысль второй половины ХVIII – начала ХХ столетия — это мысль, которая еще находится в процессе самоопределения, поиска наиболее адекватной формы самоутверждения. Поэтому любая целостная концепция могла восприниматься ею как альтернатива, а тем более это касается платонизма.

Но есть и еще одна причина для такого заинтересованно-критического анализа русскими мыслителями религиозной стороны платонической метафизики. В лице последней отечественная мысль столкнулась с явлением особого рода. Платона невозможно рассматривать как представителя какой-то специфической точки зрения. В известном смысле его учение впервые показывает те горизонты культуры, которые нам кажутся привычными и обжитыми. «Платоническая любовь», «Вечная философия» и т. д. — все это впервые звучит в платоновских текстах. Но мало того, что Платон был первым. Платонизм — это целый мир, который вполне можно представить как задачу или образец для нашего.

Уже с начала работы над проектом летом 2003 г. полученные результаты оказались довольно весомы и были использованы в педагогической деятельности участников проекта, а именно: при чтении Р. В. Светловым курсов «История античной философии» (философский факультет СПбГУ), спецкурсов «Платон: философские штудии» (кафедра философии РХГИ совместно ВРФШ — Санкт-Петербург), «Неоплатонизм» (Университет им. Я. Мудрого Новгорода Великого), а также чтения А. В. Цыбом курса «История древней философии» (ИБИФ — Санкт-Петербург). При этом серьезные дополнения и изменения оказались привнесены в историческую часть этих курсов, а также были обновлены те их разделы, которые касаются сравнительной истории идей и судеб платонизма в европейской и российской культуре. В настоящий момент подготовлены обновленные пакеты программ по этим курсам.

Ряд дипломных и кандидатских проектов, готовящихся под руководством Р. В. Светлова и А. В. Цыба также переориентируются в связи с выводами, полученными участниками гранта. В качестве примера можно привести диссертацию В. В. Самойлова «Понятие времени в позднем неоплaтонизме», где одним из разделов работы стала глава, посвященная рассмотрению возможной переклички понимания времени у Ямвлиха-Дамаския с современными феноменологическими представлениями об этом предмете.

Продолжением данного проекта будет разработка курса «Классическая традиция в европейской культуре и платонизм», который планируется читать в 2004–2005 учебном году в рамках РХГИ а также (вероятно) Университета им. Я. Мудрого. Предполагается также продолжение осмысления основных тем проекта, а именно — мифа о Платоне в европейской культуре, природы платоновской философии, платонизма в литературе. В связи с тем, что в 2004 г. исполняется 1800 лет со дня рождения Плотина в Санкт-Петербургском гос. университете в рамках деятельности программы «Универсум Платоновской мысли» (которую возглавляют А. В. Цыб и Р. В. Светлов) пройдет международная конференция, на которой будет продолжено обсуждение тем, отраженных в результатах грантового исследования.

Непосредственный порядок выполнения грантового проекта может быть представлен следующим образом:

В июне 2003 г. Р. В. Светлов и А. В. Цыб выступили организаторами XI-й международной конференции «Универсум Платоновской мысли: традиции и новации в истории древнейшей европейской школы». Доклады, прозвучавшие на конференции, а также обсуждение, происходившее на пленарных заседаниях, имело непосредственное отношение к проблемам, исследуемым в рамках настоящего проекта. Р. В. Светлов сделал доклад на тему «Неоплатонизм и йогачара: одна параллель в истории школ». Этот доклад был посвящен возможности анализа позднего неоплатонизма и поздней йогачары через использование понятийного аппарата философии ХХ столетия.

23–28 августа проходила II-я молодежная философская школа «Платонополис: филосфское антиковедение как междисциплинарный синтез философских, исторических и филологических исследований». На данной школе Р. В. Светлов представил цикл лекций, посвященный анализу известного - и принятого в прошлом столетии как некая догма — представления о том, что Платон является родоначальником европейской метафизики. Критика этого представления базировалась на анализе европейской постклассической философии — от Ницше до наших дней — и ее отношения к метафизике. Еще одной темой Р. В. Светлова стало восприятие Платона и платонизма в русской философии XIX–XX столетия.

А. В. Цыб выступил с докладами, посвященными возникновению неоплатонизма, в том числе особое внимание он уделил теме «двух Оригенов», которая очень популярна в современной немецкоязычной историко-философской литературе. Как отметил докладчик, эта тема — не просто дань некоторой моде, но и проявление общего умонастроения современных историков философии, нередко использующих конспирологический и даже энигматический подход к явлениям истории которые кажутся хорошо известными и разработанными.

2–3 октября 2003 г. под руководством зав. отделением политологии философского факультета СПбГУ, докт. филос. наук, проф. А. В. Гуторова проходил научный семинар «Античная философия политики». На этом семинаре Р. В. Светлов и А. В. Цыб выступили с совместным докладом, посвященным античной идее свободы и ее проявлениях в европейской и русской культурах. В частности, особое внимание было уделено античным, в том числе платоновским, представлениям о загробном существовании и неочевидной, однако сущностной, связи этих чаяний с христианской и новоевропейской идеями свободы.

Помимо этого на семинаре были представлены следующие сообщения:

&mdas; Политика и натурфилософия: специфика восприятия античной мысли в современном американском антиковедении. (Р. В. Светлов)

— Концепция власти и монархии в раннем христианском платонизме: Тертуллиан, Климент Александрийский, Ориген. (А. В. Цыб)

Большинство материалов, представленных на данные конференции были опубликованы с октябре-ноябре 2003 г. в следующих сборниках: «Универсум Платоновской мысли», а также: «II-я Летняя молодежная научная школа «Платонополис».

В будущем ряд докладов планируется опубликовать в виде развернутых научных статей в альманахе «Академия» и в Вестнике РХГИ.

В сентябре 2003 г. планировалось участие в конференции, посвященной творчеству Вл.«Соловьева в Калининграде (к сожалению, отмененной), на которой готовились следующие доклады:

— Платон и платонизм в творчестве Вл. Соловьева (Р. В. Светлов)

— Христианский платонизм и гностицизм в преломлении философии всеединства (А. В. Цыб).

Осенью А. В. Цыбом был завершен перевод фрагментов Оригена-неоплатоника, одновременно Р. В. Светлов подготовил к публикации первую часть свода фрагментов платоника Нумения из Апамеи, сыгравшего огромную роль во «внедрении» платонических образов в европейскую мистическую традицию и явившегося одним из важнейших предтеч Плотина.

В декабре настоящего года состоялась серия научных заседаний в Санкт-Петербургском госуниверситете и в Русском христианском гуманитарном институте, (VIII-я С.-Петербургская Ассамблея молодых ученых и специалистов, Рождественская конференция «Бог. Человек. Мир»), на которых научный коллектив выступил со следующими сообщениями:

Р. В. Светлов — Платон и современный нигилизм (I-я книга «Государства» и «право сильного»).

А. В. Цыб — Платонизм и литература XIX в.

Одним из пунктов программы конференции в РХГИ («Бог. Человек. Мир») стало обсуждение книги «Платонизм. Pro et Contra.», вышедшей в издательстве РХГИ при непосредственном участии Р. В. Светлова.

С целью привлечения дополнительного материала, а также расширения научного общения были осуществлены стажировки в центрах МИОН.

А. В. Цыб — участие в международном семинаре «Современное значение философии И. Канта. В связи с двухсотлетием со дня смерти» 10–15 февраля 2004 г.(Калиниград) и стажировка в Балтийском МИОНе.

А. В. Цыб и Р. В. Светлов — участие в конференции «Индивидуальные исследования в МИОНах: проблемы и перспективы» 2–6 марта 2004 г. (Москва). Сделаны научные сообщения на одной из секций:

Р. В. Светлов: «Русский Платон», где обсуждались основные аспекты «Русского Платона», их соотношение с аутентичным Платоном и причины появления некоего стереотипа платонизма в России. Сообщение вызвало определенную дискуссию.

А. В. Цыб привлек внимание участников заседания к теме «Платонизм и литература», где показал любопытные реминисценции платоновских образов в торчестве Борхеса.

Р. В. Светлов — стажировка 10–13 марта в Новгородском МИОНе, где грантополучатель ознакомился с местной библиотекой МИОН и имел заинтересованное общение с руководством данного центра, а также с докт. филос. наук В. Ю. Быстровым. Все это позволило пролить дополнительный свет на некоторые вопросы восприятия платонизма в широких культурных кругах Европы (особеноо Франции) и России XIX–XX столетий. Общение было очень плодотворным и безусловно полезным.

29.03.04
Доктор филос. наук, проф. Р. В. Светлов
Кандидат филос. наук, доц. А. В. Цыб